Павел Шарипо и Маргарита Шрайнер

Павел Шарипо, скрипач

«Скрипка — опасный инструмент. На нем нельзя играть дурно или просто хорошо, как на рояле. Посредственная скрипичная игра ужасна, а хорошая — посредственна и едва терпима. На скрипке надо играть замечательно, только тогда игра может доставить наслаждение», — писали Ильф и Петров еще в тридцатые годы в своей «Одноэтажной Америке». Эти слова можно считать негласным принципом работы профессионального музыканты. Когда жизнь посвящаешь инструменту, лишаешь себя детства, все время совершенствуешься и делаешь вызов самому себе, хорошо играть недостаточно — нужно замечательно.
Так и Павел Шарипо с шести лет не расстается со скрипкой. Любовь к музыке плюс серьезное отношение к профессии позволили ему переехать из Минска в Москву и оказаться в числе музыкантов Большого театра. На будущее у него не менее грандиозные планы.
Каким был ваш путь сюда?

Начну с самого детства. Родился и своё начальное музыкальное образование я получил в Беларуси.Скрипкой начал заниматься в возрасте шести лет.Мои родители профессиональные музыканты и свои первые шаги,в этой нелегкой профессии,я делал под их чутким контролем.Выбор пал именно на скрипку,потому что,как ни странно,у меня довольно неплохо получалось извлекать из неё красивые звуки.Я достаточно быстро прогрессировал и в возрасте 12-ти лет,не окончив музыкальной школы,поступил в гимназию-колледж для одаренных детей в Минске,где моё образование и развитие вышло на принципиально новый уровень.Моим педагогом был Анри Янпольский,прекрасный скрипач,выпускник Московской консерватории и человек,сделавший из меня настоящего профессионала.В 2008 году я решил поехать учиться в Москву,потому что,как любой человек,видел в ней гораздо большие перспективы и возможности для своего развития и роста.Выбор пал на Российскую Академию Музыки им.Гнесиных,которую я окончил с красным дипломом.Как любого выпускника,меня волновала моя будущая карьера.Еще будучи студентом,я имел возможности поработать в нескольких именитых музыкальных коллективах Москвы.Среди них был Симфонический оркестр Московской филармонии,Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония»,которые помогли мне набраться необходимого опыта и мастерства.В 2011 году,открывшийся после реконструкции Большой театр,объявил конкурс на замещение вакантных должностей в симфоническом оркестре.Узнав об этом,я был абсолютно уверен в том,что это именно то место,где мне бы хотелось продолжить свою карьеру.Конкурс был достаточно непростым,но моё желание и уверенность в том,что нет ничего невозможного,позволили мне,в конечном итоге,покорить эту вершину.И сейчас,спустя 4 года интересной и творчески насыщенной работы,я понимаю,что не ошибся в своём выборе.

Как вы правильно отметили, Большой театр — это вершина для многих артистов. А для человека, который уже работает здесь, какова следующая планка?

Есть два пути, которые я вижу со своей позиции: это либо продолжать строить карьеру в
театре, то есть продвигаться к должности концертмейстера оркестра и стать в итоге первой скрипкой,либо можно попробовать какие- то другие направления.Например, другие театры, европейские или американские.Скажем так: профессия скрипача универсальна. Я имею в виду,что можно пробовать себя как театрального музыканта, как исполнителя — солиста, исполнителя-ансамблиста. Есть много различных вариантов,и пределов для роста и развития совершенно нет. Возвращаясь к вашему вопросу о том,какие вершины можно покорять уже работая в Большом театре,то я считаю,что после Большого нужно пробовать другие топ-театры. Если хочется расти дальше, то можно попробовать Королевский театр Ковент-Гарден,Метрополитен-оперу, Ла Скала.Вариантов очень много.Важно не ставить для себя рамок и ограничений,ведь наш успех,прежде всего,в наших руках.

За тем, что мы,зрители, видим на сцене, скрывается колоссальный труд. Никогда не возникло желания бросить все и заняться чем-то другим?
Это сложно — посвятить свою жизнь с шестилетнего возраста этому делу и в один момент все разорвать. Нужно понимать, что, действительно, проделана огромная работа, затрачено колоссальное количество сил. Даже детства я был практически лишён,потому что в то время, как большинство моих сверстников занимались какими-то интересными для них делами, кружками, занятиями в секциях, футболом, хоккеем, я, в силу специальности, должен был беречь себя и помногу раз в день заниматься, ездить на концерты, конкурсы. Сложно решиться все бросить и заняться чем-то кардинально другим, потому что все равно, если честно признаться, ни в одной другой специальности я не могу быть таким профессионалом, каким я сейчас являюсь в музыке.

Как строится день сотрудника Большого театра? Вы сказали, что были лишены детства. Сейчас полегче?
Да, в какой-то степени,но в театре несколько творческих коллективов и в каждом из них свой отдельный график.Самые большие труженики-это артисты балета.Они практически живут в театре,очень много репетируют и выступают.В оркестре легче,у нас больше личного времени.А сам рабочий процесс делится на утренние репетиции и вечерние спектакли,но между ними обязательно есть перерыв,в который мы можем отдохнуть.

Родители повлияли на выбор вашей профессии. Не было ли сомнений в том, по правильному ли пути они вас повели?
Были. И сейчас они тоже есть.Жизнь очень вариативна и всегда есть соблазн пробовать что- то новое,это абсолютно естественный процесс.Но одно могу сказать точно: я очень горд за то,что прошел путь музыканта. Потому что занятия музыкой для любого человека, чем бы он не занимался, это колоссальная возможность познать мир,познакомиться с новыми людьми, раскрепоститься.

Вы хоть и сомневаетесь, но рано нашли свое призвание. А что бы вы посоветовали людям, которые не могут понять, на какой профессии им остановиться, долго ищут себя? Есть ли такие люди в вашем окружении?
Конечно. Думаю, у любого человека есть друзья, знакомые, которые все время в каких- то поисках, все время не уверены в том, что они делают. Но я могу дать только один совет в этой ситуации: нужно постараться перестать слушать окружающих, перестать следовать чьим-то советам, указкам и попробовать найти ответ в себе. То есть просто, придя, например, с работы или с какого-то мероприятия домой, спокойно, в тишине задать себе вопрос: что действительно я хочу делать в этой жизни? И, на самом деле, ответ в большинстве случаев приходит. Может быть, не сразу, может быть, постепенно, но искать его нужно, в первую очередь, в себе.

Когда выходите на сцену, что для вас важнее — донести мысль композитора или выразить себя?
Важно, в первую очередь, донести свое собственное представление. Потому что от моего посыла и моей интерпретации во многом зависит то, как слушатель воспримет музыку,как впитает, как прочувствует.

А реакция публики важна для вас? Когда стоите на сцене, обращаете внимание на зал?
На сцене некогда этим заниматься, потому что ты погружен в собственную интерпретацию произведения, ты ставишь перед собой конкретные задачи. Реакция публики не должна играть определяющую роль,потому что иначе ты теряешь концентрацию. Когда ты выходишь играть какой-то концерт, какой-то спектакль, какую-то программу, ты должен быть сконцентрирован только на том, что ты делаешь,как делаешь и насколько хорошо это возможно сделать. Реакция публики должна быть прочувствована только в завершении, после того, как ты уже все отыграл и раздаются аплодисменты. И именно аплодисменты и являются показателем того насколько хорошо или плохо ты выполнил свою задачу как исполнитель.

То есть не на внутренние ощущения опираетесь?
Вы знаете, есть еще понятие энергетического обмена между артистом и публикой. Насколько по ощущениям тяжело или легко проходит выступление и свидетельствует о том, принимает публика тебя или нет. Потому что бывают такие концерты, когда ты играешь и понимаешь, что в зале достаточно большое количество людей, но на каком-то ментальном уровне обратной связи с ними ты не чувствуешь.

Как находите в себе силы снова выходить и играть?
Нужно просто оставлять этот опыт позади,делать выводы и двигаться дальше,потому что если все время задумываться о том, что было в прошлом,рискуешь остаться без будущего,хотя и о настоящем тоже надо не забывать.Важно всегда идти вперед, несмотря ни на что.

Признаюсь, мой главный страх перед интервью — столкнуться с отсутствием контакта с собеседником. А чего боитесь вы?
Страх излишней ответственности перед выступлением.Когда ты говоришь себе, что должен сыграть лучше всех, только по высшему классу. Излишняя ответственность — это самый главный враг. Потому что выступать нужно, в первую очередь, с ощущением, что тебе нравится то, что ты делаешь, а не со стремлением делать все лучше других, не сравнивать себя с кем-то. Важно оставить все это за кулисами, и выйти абсолютно свободным человеком, без ощущений того,что ты что-то не сможешь сделать так, как бы ты того хотел. Когда ты естественен,и делаешь то, что умеешь с удовольствием-это всегда найдёт отклик у публики.

Мне кажется, этот принцип можно отнести к любой профессии…
Да, возможно. Ведь когда ты все время создаешь избыточный потенциал важности происходящего,то любая неудача, любая ошибка, которую ты совершаешь в процессе, откликается в твоем мозгу с утроенной силой. А это может разрушить все, что ты создавал.

В Большом театре всегда аншлаги. Как вам кажется, для чего современному обществу классическая музыка?
Классическая музыка — это фундамент высококультурного общества,показатель его развитости.И вместе с тем,это достаточно престижно,ведь человек,умеющий,например,играть на рояле,всегда будет выделяться.Я бы сравнил это с очень дорогими швейцарскими часами,с той лишь разницей,что об этом «аксессуаре» будут знать далеко не все.Я абсолютно уверен,что классическая музыка будет востребована ещё очень долго.

Учитывая все трудности, с которыми вам пришлось столкнуться, пожелали бы такой же участи своему ребенку? Отдали бы вы его на обучение классической музыке?
Я ещё не задумывался об этом,но,вероятнее всего,нет.

А что считаете самым сложным в вашей работе?
Заставлять себя постоянно расти. Потому что есть определенный момент инерции. Ты чувствуешь, что немного расслабляешься.В какой-то момент тебе лень, не хочется, ты устал, ты находишь причину, чтобы заняться чем-то другим, но все равно нужно постоянно возвращаться к этому тренингу, внушать себе, что нужно потратить определенное количество времени, чтобы не падал твой профессиональный уровень. Ведь, как известно, не бывает остановок, бывает либо рост, либо падение. Поэтому если в какой-то момент ты начинаешь лениться, обязательно идет спад, потеря каких-то профессиональных качеств, чего ни в коем случае нельзя допускать.

Бытует мнение о том, что любовь к классической музыке, к классическому балету нельзя воспитать. Якобы человек рождается с этим, это заложено у него генетически. Вы согласны?
Думаю, да. Потому что я встречал большое количество людей, которые говорили: «Балет и опера-это фу, мы не хотим на это идти».

Ваше отношение к классической музыке понятно, а к современной как относитесь?
Музыкой насыщен каждый мой день и,конечно,не только классической.Слушать люблю практически все направления,стараюсь себя не ограничивать.

На кого ориентируетесь в профессии?
Я стараюсь не создавать себе кумиров, потому что есть правило, которому нас учат: состязаться нужно, в первую очередь, с самим собой и становиться лучше, прежде всего, себя вчерашнего. Но если ответить на ваш вопрос напрямую, то это будут всемирно известные скрипачи: например,Российский скрипач Вадим Репин,Американская скрипачка Хилари Хан,из более старшего поколения — Давид Ойстрах, Леонид Коган, которые представляли элиту советской скрипичной школы и также в своё время были всемирно известны.

Недавно читала высказывание Михаила Барышникова, совпадающее с Вашими словами. Он сказал: «Я не стараюсь танцевать лучше всех остальных. Я стараюсь танцевать лучше себя самого» …
Я с этим полностью согласен,потому что именно победа над собой и есть ключ к успеху.

На Рите костюм топ и юбка Dolce&Gabbana
На Рите платье Alaia
Туфли Saint Laurent

Маргарита Шрайнер, балерина

Мир классического балета окружен ореолом таинственности. Еще Иосиф Бродский назвал его «замком красоты». Те, кто по ту сторону этого «замка», слагают о нем всевозможные мифы. Но лишь сами балерины знают, как в действительности обстоят дела. Только они могут рассказать, как много приходится работать, чтобы получить достойные роли. После чего не возникает сомнений: их видимая нежность и хрупкость скрывают за собой сильный характер и железную волю. С одной из таких балерин, Маргаритой Шрайнер, мы встретились в Большом театре, где она танцует не первый год.

Встречу назначили в кафе вечером. У нас в запасе не больше получаса – если для кого—то рабочий день уже подходит к концу, то для Маргариты он в самом разгаре — впереди у нее выступление. Мы заказали перекусить и по чашке кофе с сахаром.

Итак, первый миф о балеринах сразу же развенчан — вы едите сладкое. А какие мифы о своей профессии вы слышите чаще всего?

Она ест после шести! Она ест плюшки! Я какое-то время реагировала с юмором, а сейчас это уже немного надоедает. Мы такие же обычные люди, так же любим вкусное, любим себя чем-то побаловать. Да, у нас есть какие-то ограничения, есть меры, есть моменты, когда у тебя много работы и твоему организму просто необходимо употребить что-то углеводное. Есть и моменты, когда работы мало и ты себя ограничиваешь.

Работа в Большом театре — удача плюс результат огромного труда. Сюда стремятся попасть балерины со всей страны и не только. А вы помните свой первый день в этих стенах?

Помню, я тряслась, как осиновый лист, потому что столько сказок и мифов ходят об этом месте. Это оказалось абсолютно не так. Очень добрые люди есть. Есть люди, которые тебе помогают на протяжении четырех с половиной лет. Потом свыклась, подружилась и влилась в коллектив.

Вы, наверняка, много времени проводите в театре. Как обычно строится ваш день?

Я живу театром, я живу в театре и домой приезжаю переночевать (смеется). Я встаю в 7.30, потому что живу далеко. Приезжаю где-то в 10.30, разогреваюсь полчаса перед классом, а дальше у меня идет час урока — разогреваем свое тело и подготавливаем его к дальнейшим репетициям, прогонам или спектаклям. Репетиции же обычно проходят с 12 до 15 часов– это у нас кордебалетное время. А дальше уже идут сольные репетиции с педагогом. Есть и перерыв — три-четыре часа. Если же в плане еще постановочная репетиция, то идем на нее. А вечером, с 19 до 21.20 часов, у нас репетиции, либо, с 19 до 22-x часов, спектакли. И так каждый день.

Выходной один?

Да, понедельник. Слава Богу, сейчас я выходной провожу хорошо. Предыдущие 4 года мой выходной начинался еще раньше, потому что я училась и ездила в институт. Это было тяжелое время. Училась я во МГАХ на педагога — хореографа.

В будущем хотели бы реализовать себя как педагог?

Я пока не думала об этом – в голове одна карьера. Но считаю, что если ты умеешь что-то, чего-то добился и дальше не можешь не существовать в этой профессии, у тебя есть диплом, навык, знания, то, конечно же, в дальнейшем ты можешь это передать новому поколению, юнцам.

Как я уже говорила, работа в Большом театре — мечта для многих балерин. А о чем можно мечтать, преодолев эту ступень?

Станцевать то, что ты мечтал станцевать с детства. Ты приходил в театр, смотрел и думал: «Господи, как я хочу станцевать эту партию!». У меня есть такие партии, которые я до сих пор мечтаю станцевать. Например, Машу в «Щелкунчике», Жизель и партию Китри («Дон Кихот»). Такие вот три балета. Это моя мечта.

С мечтами разобрались, а какой вы видите высшую точку в своей карьере? Чего бы вы хотели добиться? Сделать это и, возможно, хоть немного расслабиться.

В нашей профессии ни на какой ступени невозможно расслабиться. Потому что это упорный труд. Допустим, я являюсь артисткой кордебалета. В этом случае я не могу расслабиться, потому что у меня есть сольные партии, которые танцуют солистки, ведущие солистки. То есть необходимо соответствовать этому уровню и танцевать не хуже, чем люди, находящиеся в этом статусе. Далее идет переход в статус солистки и нужно его оправдывать. И здесь нет возможности расслабиться — нужно держать эту планку. Следующая ступень — переход в ведущие солистки. Нужно работать лучше, чем на уровне солистки. Ну и прима балерина — это вообще очень громкое слово и обязывает ко многому, я считаю. Ты должен быть на сцене безупречен, к тебе не должны придираться. Да, у каждого свои возможности, свои данные, но ты должен делать все по максимуму, на двести процентов. По крайней мере, выкладываться в зале на двести процентов, чтобы на сцене это получилось на сто. А моя мечта — продвинуться по этой лестнице. Конечно, это очень сложно, но главное — верить и работать.

Планы у вас серьезные. Желаю, чтобы они реализовались. А кто вас привел в балет? Это была ваша личная инициатива?

Спасибо. Я очень благодарна маме за то, что она меня в эту сферу искусства окунула.

Она связана с балетом?

Нет, у меня никто из семьи вообще никогда не был связан с балетом. Они обычные простые люди. Но с детства я была подвижной, веселой, заводной девочкой, которая все время пускалась в пляс.

А уже тогда ставили перед собой цель оказаться в стенах Большого?

Конечно. Мне кажется, у каждого ребенка, который приходит в школу при Большом театре, это мечта. Я помню, как в первом классе в первый раз вышла на сцену Большого театра. Мне посчастливилось застать ту старую историческую сцену еще до реконструкции. Для меня это было потрясением.

Сюда попали по конкурсу?

Мы каждый год выпускаемся. У нас проходит государственный экзамен. Приходит комиссия, художественные руководители всех театров, приезжие тоже. И они выбирают себе артистов, материал для театра. Мне предложение было сделано прийти на просмотр. Я пришла и меня взяли в труппу.

Это правда, что настоящее искусство никогда не может надоесть и заниматься им тоже никогда не надоедает?

Если ты выбрал эту профессию, если ты реально влюблен в свое дело, реально хочешь расти, добиваться чего-то, то невозможно потерять эту любовь к профессии. Это привязанность, как привязанность к домашнему животному.

В своей автобиографии Майя Плисецкая писала: «»Лебединое» — пробный камень для любой балерины. В этом балете ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. Все на ладони: два образа, черный и белый, вся палитра красок и технических испытаний, искусство перевоплощения, драматизм финала. Балет требует выкладки всех душевных и физических сил. Вполноги «Лебединое» не станцуешь. Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку». Согласны с этим? Какой спектакль вы бы назвали самым сложным для балерины?

Да, если ты прошел этот период, то можешь сказать, что способен на многое. Это чистая классика и классика двоякая — ты должен показать себя как профессионал в технике, и ты должен показать грань: Одетта и Одиллия, Демон и Ангел. И, конечно, это не каждой балерине удается сделать. У кого-то лучше одна партия, у кого-то — другая. Чтобы это было воедино, это тяжело. И по силам, и технически. И правда, через это если прошел, то дальше можно проще смотреть на другие балеты. Также я считаю, что «Спящая красавица» — это сложный балет для девушки.

А что считаете самым сложным в вашей профессии?

Самое сложное — репетировать в зале. Это психовать и переживать. Часто что-то не получается. Как говорится, Москва не сразу строилась. Самое сложное — процесс. Выходить на сцену и танцевать всегда куда приятнее, чем обливаться семью потами. Мозоли, боли, учение партии… тоже тяжело, когда мозг постоянно работает. Но, в тот же момент, это очень приятная работа — ты себя совершенствуешь, находишь для себя что-то новое, растешь и узнаешь, что, оказывается, умеешь что-то более сложное делать. Балет — это моя жизнь. Я себя не представляю без этой профессии.

То сеть сомнений в правильности выбора у вас никогда не возникало?

Нет. Я себя не вижу в другой сфере. Я не представляю, что бы я делала без этого.

Как мотивируете себя, когда силы на исходе?

Это характер. Мне важно доказать, что я это могу. Мне хочется расти — это, наверное, меня и заставляет изнурять себя. Это нужно. Это в мозгу заложено. Без этого не вырастешь.

Перед интервью я боюсь, что не будет контакта с собеседником. А чего боитесь вы перед выступлением?

В принципе, страхов особых нет. Когда я выхожу на сцену, то стараюсь все это в себе подавить, быть уверенной и просто наслаждаться. Бывают моменты, когда у тебя что-то болит и ты переживаешь только за это — выдержишь ты или нет, удобно сыграет дирижер или нет, сможешь ли ты совладать с телом и музыкой. Но на сцену нужно выходить с удовольствием. Если ты выходишь с удовольствием, то и зритель получает удовольствие.

Реакция зрителя для вас важна?

Важна. Аплодисменты в конце — это поддержка.

Закулисная жизнь балерин давно привлекает режиссеров. На эту тему снято немало художественных фильмов. Недавно, например, пересматривала один из них — «Танцующие призраки». Там балерина говорит ухаживающему за ней парню: «Только идиоты не понимают балет». А как вы относитесь к людям, которые не занимаются и даже не интересуются классическим искусством? Для вас это показатель?

Много у меня было таких ситуаций, когда ты говоришь: «Я балерина». А мне в ответ: «Ой, я вообще не понимаю, что это такое». Я считаю, что это дело каждого человека, но, наверное, нужно хоть немного этим интересоваться. Можно не балетом, можно драматическим театром, камерными оркестровыми исполнениями или даже художественными фильмами.

Снова вернусь к Плисецкой. В одном из интервью она вспоминала, как однажды сказала Ратманскому (солист балета и балетмейстер): «Какое счастье, сейчас у балерин есть видео! Они могут увидеть себя, могут исправить. Я вот себя не видела, потом смотрела: боже мой! Я бы все сделала не так!». Он спокойно посмотрел на нее и ответил: «Да что вы! Они на себя смотрят с восторгом!». Маргарита, а смотрите записи со своими выступлениями? Критично к себе относитесь?

Я жуткий самоед. Чтобы я была когда-то довольна — нет. Из девяноста выступлений это будут два — максимум. Я всегда найду, к чему мне придраться. Я не люблю смотреть на себя, смотрю сквозь пальцы, расстраиваюсь и два дня потом думаю об этом, лежу и вспоминаю.

Фотограф: Александр Гребешков

Интервью: Анна Шипилова

Стилист / продюсер: Савина Галина

Выражаем благодарность бару «Strelka»