Серж Смолин — биография модельера из Киева

В 1970-м, в год распада Битлов и недолетевшего на Луну Апполлона -13, в семье советских интеллигентов родился человек, в дальнейшем познакомивший Киев со словом bespoke. Сегодня он известен, как Серж Смолин, украинский дизайнер мужской одежды, чье имя перекроила работа во Франции. За двадцать с лишним лет в беспрерывном мире моды он успел привнести элегантность в скучную форму сотрудников метрополитена и, в прямом смысле этого слова, вылить на свой показ ведро краски. Несмотря на то, что с основателем брэнда IDoL порой сложно отличить шутку от правды, Серж Смолин достаточно серьезно подходит к своей главной цели в жизни — оставаться счастливым, что бы ни было. В преддверии 37-ой Ukrainian Fashion Week, перед его грядущей коллекцией «Don`t Сry», мы узнали о хороших и плохих кандидатах, средствах по уходу за бородой, действующей терапии шампанским и сражении с мельницами.

Родители меня Сержем не называют. Родился здесь, я Сережа. А такой, якобы псевдоним, привязался после контракта в Париже. Звучит очень грамотно, fashion, собственно говоря, то, чем я и занимаюсь.

Однажды столкнулся со знакомой в метрополитене, та была с сильно удивившейся подругой, которая спросила меня: как Серж, вы ездите в метро? На что я, в свою очередь, ответил: а что дизайнеры должны разъезжать в каретах?

Очки — это необходимость. Я не заморачиваюсь о коррекциях, зачем вмешиваться в природу человека? Операция нужна тогда, когда она остро необходима. Если с этим можно жить, да еще и использовать, как аксессуар, который завершает формирование образа, — why not? Я уже лет шесть или семь хожу с трехдневной небритостью. Ходил-бродил, ну и тут бац — борода в тенденции. Я чуть-чуть больше не побрился, присмотрелся — неплохо же. За ней легче ухаживать, чем за шевелюрой на голове. Ни тебе укладывать, ни расчесывать и так далее, тому подобное. Утречком умылся или принял душ и сразу побежал на работу. Средства для бороды — маркетинговый миф, чтобы срубить побольше бабла. Наши дедушки-прадедушки особо не выдумывали, укладка на пиво и все.

Моя студия — дисциплина и порядок. В привычки заниматься воспитанием не входит. У нас несменный коллектив, наверное, лет двадцать, если девочки и уходят, то, к счастью, в декретный отпуск, после чего возвращаются. Мы друг-друга настолько знаем, что достаточно немого взгляда. Просекли, что я здесь так посмотрел, ага, значит пуговица не на том месте. Честное слово, сенсором сканируют: ага, на пять миллиметров выше.

Контрафакт? На здоровье, если кому-то поможет. В любом случае, я первичен. Похожее — это очень относительная вещь, похожее — это не такое же.

Я же не Ив Сэн Лоран, на тот свет еще не собраюсь, мне творить и творить. В преемнике смысла не вижу, профессия, не то чтобы погибает, сам продукт, выпущенный кутюрье лет пятнадцать-двадцать назад только и того, что музейный экспонат. Конечно, есть Неделя Высокой Моды, но эти платья создаются для того, чтобы надеть на красную дорожку один раз, а потом вперед и с песней в тот же музей. Джорджио Армани сказал, что создает одежду для того, чтобы ее носили, потому что этот бизнес приносит ему сумасшедшие деньги. Он лишь красиво это сказал. Никуда не денешься, глазами нравится прекрасное из музея, а носятся, как правило, черные брюки или джинсы. Правда сегодняшняшнего дня, никак не покрутишь, современные дизайнеры не думают о том, как бы сотворить непревзойденные шедевры, мы делаем одежду, которая должна продаться, причем, в сезон. Если одежда перележала свой сезон, ее можно переработать только, как мусор.

Я счастливый человек и сильно не запариваюсь заработать все миллиарды мира. У меня не получается контролировать свои финансы, хотя бы из-за того, что я умею и люблю отдыхать. Сейчас мне захотелось шампанского, я пойду в ближайший магазин и неприменно куплю. На своей терассе за милую душу холодненькое, чтоб прям испарина на бокале. Это в рабочие часы нужно приземляться, а в свободное время парить над землей.

Скажем так, я не потребитель, а создатель. В моем списке много дизайнеров, которые мне нравятся, как картинка, но ношу-то я себя.

Не могу сказать, что бешено сижу перед компьютером или журналом, листаю в панике, что же настрочить на следующий сезон. Опасно следить за чужими коллекциями, неважно, наши дизайнеры или зарубежные, хочешь или не хочешь, у тебя автоматически выстрелят повторы. Зачем, люди добрые, путешествуйте, наслаждайтесь жизнью, впитывайте все невидимые нити во вселенной и вот из этих нитей плетите видение будущего сезона.

Кроме людей и путешествий, вдохновение всегда там, где искусство, я всюду посещаю музеи. Не факт, что Муза посетит в этом путешествии или музее, она тебя настигнет года через эдак два и ты такой: каким слепцом я был. Всему свое время, нам дается необходимая информация ровно тогда, когда она нам нужна.

На сегодняшний день модная индустрия — это машина убийств, а дизайнеры больные на всю голову люди. Остановишься на секунду, машина тебя пережевала и выплюнула. А художнику необходимо остановиться. Для того, чтобы переосмыслить и прислушаться к Музе, она же не кричит, она тихонечко шепчет, куда вести кисточку, куда перо. Никогда не заставляю себя, если оно не идет, сразу занимаюсь другими вопросами. Даже перед показом, я не накаляю ситуацию. Ты можешь до бесконечности колбасить коллекцию, месяц рисовать, посмотришь — она тяжелая и надуманная, а когда откроется нужный гейт, закроешь ее за три-четыре часа, вместо стольких месяцев, смотришь — гениально.

У меня происходит отторжение любого вида агитации. Хотите защищать редкий вид животых — идите в волонтеры, желаете вступить в однополый брак — расписывайтесь, податься в ислам — ради всего святого, только давайте без лишней мишуры. Всякая агитация несет политичскую подоплёку и сейчас у нас грядут выборы, а что у нас выборы? Агитация! Голосуйте за него, он хороший, а тот ужас, какой плохой. Они не учитывают одного. В следующие выборы хороший станет плохим.

Вариант «я вот звезда и я надену твою одежду, прорекламрую тебя» не работает. О чем речь, это они нуждаются во мне, а не я в них. Баснословное количество мероприятий, концертов, вечеринок, да им нужно менять наряды с космической скоростью, чтобы не повториться ни разу. Звонят: «Сережа, дай!». Ну а я с радостью решаю с кем мне работать, а с кем нет.

Есть общепринятые правила приличия, в каких наш народ еще на стадии ку-ку. Например в Европе люди все равно где, в метрополитене или музее, снимают с плечей рюкзак и несут его в руках, чтобы не задеть рядом стоящего. У них на подсознательном уровне такие понятия, как время, отведенное на то, чтобы зайти в двери общественного транспорта, никого не задерживая и не снося на таран при этом. У нас же, будто менталитет такой — делать правильно лишь после того, как настучат по голове.

Сервантес все-таки великую мудрость написал. Ты борешься всю жизнь, тебе кажется, что с мельницами борешься, но на протяжении стольких лет работы борьба лишь со своей совестью, мучаешься только сам с собой, каждый раз задаешь вопрос сам себе, потому что, как бы сильно не желал, а изменить направление ветра тебе не под силу. Ты сначала должен изменить себя и только тогда изменится мир вокруг тебя вместе с попутным ветром.

Работать с девочками-моделями особое удовольствие: на них нельзя кричать, им нельзя приказывать, потому что они все равно сделают по-своему. Прекрасный пол не слышит, когда повышается тон, боже упаси это делать. Многие дизайнеры не понимают, девочек нужно ласково попросить: поправь, пожалуйста, бантик, будь добра, сделай то-се. И она сделает с огромными глазами, как кролик перед удавом. Когда с просьбой привести себя в порядок, поправить пояс, подходишь к ребятам, они тебя не слышат. Мальчики-модели работают на немножко других вибрациях. Они реагируют на команды! Встать, руку в карман, ходим вперед-назад, застыли! И поверьте, парни счастливы, ведь наконец понимают, чего от них хотят.

Я не занимаюсь ни йогой, ни тантрами-мантрами, ни духовными практиками, нет. К каким-то директивным, философским позициям прислушиваюсь, придерживаюсь, это важно, но интенсивно себе мозги не пудрю. У меня есть коллега-дизайнер, он должен выпить чашку кофе, съесть яйцо, постоять на одной ноге, подуть в дудочку, обязательно летом съездить в Швейцарские Альпы, покормить лебедей на озере, где собираются лучшие швейцарские доктора. У меня таких придурей нету, если мне чего-то хочется, я не буду вызывать дождь ритуальными танцами, а полечу в Лондон.

Вещи, что идут в мою коллекцию знаковые и харизматичные, очень часто друзья хотят иметь тот или иной предмет у себя в гардеробе, но то ли им времени не хватает зайти, то ли у них денег не хватает зайти, а может быть, они надеятся, что я подарю им тот или иной предмет на день рождения, в чем они очень правы. Я рад, что у меня никогда не бывает проблем с выбором подарка.

Что такое отзывы после показов — это пост-пиар. То, что ты написал в пресс-релизе, то и напишется в отзывах. Практически нереально встретить достойную аналитику в fashion изданиях. Я не читаю ни плохих, ни хороших отзывов. Главное голосование за мою одежду происходит из клиентского кошелька. Написать любой дурак может, но единственная и точная оценка в валюте. Ни одна вещь из моих коллекций не висит на вешалке дольше девяти месяцев.

Все мы видим старость по-разному, но почему-то на одном и том же берегу у океана. Мне вот, что интересно, нам вообще места хватит?

Фото: Катрин Чулкова

Интервью: Настя Черняк