Женя Малыгина — дизайнер одежды и мама Даши Малыгиной

Как покорить не только родной Петербург, но и другие города страны? Да, как вообще влюбить в себя зрителя? Или вообще не стоит добиваться его расположения, и гораздо лучше, когда он возмущен и задет твоей работой? Главный дизайнер бренда Pirosmani —Евгения Малыгина поделилась с нами частичкой своего космоса, и рассказала, откуда берутся истоки ее кричащих коллекций.

Как тебе пришла идея открыть именно не шоу-рум, а такую квартиру? Ведь обычно все открывают свои мини-магазины, которые не менее уютны, но у тебя же, по-видимому, иная концепция.

Очень хотелось создать какое-то пространство нью-йоркского стиля. Для того, чтобы вместить в себя какое-то творческое состояние, нужно создать какое-то место. Хотелось, чтобы это был не магазин, а именно пространство, в котором не просто комфортно, но и которое вдохновляет на творчество.

В этом, наверное, и есть твое кардинальное отличие. Сразу видно, что это не магазин, а как место встречи и отдыха. Кровать, кинотеатр, небольшая кухня — больше черты жилой квартиры, а не типичного шоу-рума.

С одной стороны у меня тут висит моя коллекция, с другой — я хочу, чтобы тут, независимо от всего, просто могли собираться люди. Мы тут рисуем наброски обнаженной натуры, собираемся просто смотреть кино, устраиваем веселые вечеринки. Много кто приходит, не только друзья, но и незнакомые люди.
Погоди, так у тебя тут как кружок какой-то, ты людей творчеству обучаешь… как это можно назвать?

Нет. Кто хочет прийти порисовать, может просто прийти сюда и порисовать, и не важно, умеет он рисовать или нет. Это определенное творческое состояние. Знаешь, когда люди приходят в церковь и просто молятся, создается какая-то энергетика; так же и у меня — совместные творческие действия — это обмен энергиями, и мне этот обмен необходим.

Недавно три вечеринки устроили, до сих пор от соседей отбиваемся (смеется), ведь это официально считается моя квартира, поэтому и пошуметь тут не всегда получается.

С самого детства мечтала быть дизайнером?

Когда у меня было детство, такого понятия, как дизайн вообще не существовало. Знаешь, я с самого раннего возраста просто создавала какие-то иные миры. Допустим, построили какую-нибудь каменную стенку во дворе, так я ее расписывала под свой инопланетный пейзаж, свой космос создавала; любила склеивать ватманы и тоже на них рисовать какие-нибудь миры; я в это погружалась. А как получилось с модой? Ну так и получилось! Ведь в моде я делаю то же самое — создаю иные миры.

Хотя, на самом-то деле у меня ведь мама в моем детстве шила. Пусть мне она и не шила, так как некогда было — заказов много, поэтому мне приходилось самой себе что-то выдумывать. Любила копаться в груде старых вещей. Как-то пальто нашла серое и перешила его по-своему с красной отделкой, и это получилось невероятно красиво. И нужно было ехать в центр города в ларек и отстоять очередь, чтобы просто поставить кнопки. Приходилось действительно заморачиваться, чтобы создать что-то невероятно красивое. И знаешь, это куртка вроде и красивая, но самошитая за одну ночь, везде разваливается, но когда приходишь в ней в школу, слышишь возгласы: «Ааа, офигенная куртка! Где достала? Импортная?» — и ты такая: «Конечно импортная, фирмА!» (смеется). Правда потом это фирмА разваливается через день, и когда уже спрашивают, «Где же твоя классная импортная куртка», — «Как где? Продала!».

А расскажи о названии? Почему Pirosmani?

Сложный вопрос, на который всегда не легче отвечать. Надо уже придумать этому лаконичное объяснение.

Ну откуда-то это же взялось?

Взялось. На самом деле, Нико Пиросмани — это грузинский художник, примитивист. Он рисовал тоже свои иные миры. С одной стороны он рисовал родину людей, с другой — он рисовал то, что никогда не видел. Только потому что он такой глубокий, сумрачный, трагичный, это меня и привлекло очень сильно в свое время, а потом и идентифицировалось с моих работах.

Это, мне кажется, и видит зритель в твоих работах. Но почему все же два основных цвета: черный и белый? Не хочется больше дать своей коллекции?

Потому что я очень много работаю с формой и кроем. И когда работаешь с формой или другим архитектурным построением, то само присутствие цвета будет перебором. Ты работаешь либо с цветом, либо с формой, но все вместе уже излишне, и с этим нельзя перебарщивать (показывает на примере своей коллекции). Нельзя в этом теряться, ведь никто же не создавал крашеные скульптуры, мы видим их только мраморными.

Скажи, ты очень много говорила о том, что против участия в Неделе Моды, но ты ведь уже несколько сезонов подряд участвуешь, что изменило твое мнение?

Если уж говорить об этом, то что ты имеешь в виду?

Концепцию antipodium…

Для чего нужна это концепция: когда делаешь какую-то сложную историю, сложный продукт, сложную коллекцию и сложные вещи для восприятия, то надо создать определенную атмосферу, чтобы немножко погрузить человека в транс, ну, это как спектакль. И область воздействия такая, что сначала ты его погружаешь в это состояние, а потом показываешь свое представление. Концепция еще и в том заключалась, чтобы находить места, где можно было бы погрузить человека в это определенное транс состояние, которое помогало бы ему воспринимать то, что я делаю. Ведь я понимаю, что у меня сложные вещи, и не каждому это понятно, и в стандартной ситуации это невозможно воспринимать. Это как смотреть в кафе-мороженое артхаусное кино, — происходит какое-то несоответствие.

А то, что вообще на какое-то время решила отказать от участия в показах, так история заключалась в том, что на Неделях Моды брались деньги с дизайнеров за участие. И мне казалось это совершенно неприемлемым. Сейчас конечно уже многое изменилось. Но я считаю, что не только не должны брать деньги за участие, но еще и помогать обязаны дизайнерам создавать какие-то интересные вещи. Неделя моды — это коммерческое мероприятие, на котором дизайнеры не являются рекламными партнерами, и они далеко не шампунь с мылом рекламируют. Дизайнеры — это те же самые артисты или художники, это все равно, что брать деньги с актера, который играет в театре. Мы — это тот визуально-интересный продукт, за счет чего организаторы уже и могут рекламировать свое мыло или шампунь. Уже чуть позже организаторы поняли, что если не будет дизайнера, то и не будет зрителя, который приходит посмотреть не на рекламу, а на творчество.

Многие недовольны той fashion индустрией, которая у нас поддерживается в России. Некоторые считают, что мы еще только на первоначальном уровне…

Опять, смотря о чем говорить, о дизайне или о fashion индустрии…

Индустрии у нас в стране нет, поэтому о ней можно и не говорить. Она у нас на самодельном уровне, если так можно сказать. Но при этом, у нас в России очень много талантливых и очень интересных дизайнеров, которые не уступают западным дизайнерам. Мы были бы на уровне, если бы существовала эта индустрия, то есть во Франции она есть, в Америке она есть, в Италии она есть, в России ее нет, и поддержать таланты она не может.

Так и что же могут сделать такие талантливые дизайнеры? Куда им деваться?

Единственное, что остается, так это развивать свою историю, создавать свой неповторимый стиль и находить своих клиентов.

В Москву не хочешь переехать?

Я сейчас между Москвой и Питером, говорить о том чтобы переехать — сложно. Я в Москву уже переехала, а потом обратно вернулась, а потом опять переехала, и опять вернулась. Нет такого, чтобы я определенно долго находилась в том или ином городе, потому что существуют люди, которые и в одном городе, и в другом, и ты их везде встречаешь. Еще очень хочу, чтобы все хорошо закрутилось с Нью-Йорком. Я не хочу быть привязанной к какому-то городу, а хочу чтобы со мной всегда была такая атмосфера, что где-бы я не оказалась, всегда было классно.

А работать где больше любишь?

Работать хорошо в Питере, у меня здесь производство находится. Тут есть условия для работы, в том смысле, что здесь не так дорого как в Москве. Хотя в столице больше нравится сама тусовка, возможности, креатив, и все это еще подпитано финансовым вопросом; нет какого-то застоя: это постоянно новое открытие, постоянно новое движение и новые дела, и все эти дела можно вечером в клубе решить, прийти и всех встретить, переговорить, утром встать и знать, что все вопросы решены совершенно случайно.

Недавно ты была в Нью-Йорке, расскажи, что там делала?

Мы с Дашей хотим открыть бар, хотим открыть в Петербурге и в Нью-Йорке, и есть уже потенциальные инвесторы, но все это пока на уровне расчетов. И я верю, что мы можем создать очень атмосферное место, в котором могли бы взаимодействовать и русские, и американцы, и люди просто разных областей работы и культуры.

Да одна твоя квартира уже о многом говорит, я думаю бар будет на нее похож.

Да, вот именно место хочется, которое будет притягивать к себе творческих людей, это моя идея фикс — место притяжение, куда хочется постоянно возвращаться с целью не просто потусить, а чтобы обменяться энергией. Во время последнего показа в Москве, пришел шквал людей, и все такие интересные, красивые, творческие, и я понимаю, что подиум в этот момент становится тем самым заветным местом — моей энергетической подпиткой и взаимосвязью с людьми.

С Дашей часто видитесь?

Видимся редко, но постоянно на связи. Когда она приезжает, мы собираем компании, устраиваем домашние вечеринки. Например, как это было в последний раз: у Даши гигантский гардероб, так как она путешествует по всему миру и покупает всякие невероятные вещи, и вот мы взяли со всеми нашими друзьями нарядились в эти вещи,

это был невероятный freak style, и во всем этом мы пошли играть в подземном переходе в Москве. Ничего не заработали (смеется), все нас боялись! Ужасно повеселились, и люди в это время писали в сети: «Где этот переход? Мы сейчас к вам приедем». А чуть позже собрали всех друзей и решили лепить пельмени, у нас была такая пельменная вечеринка.

Она как-то влияет на твое творчество?

Дашка вообще меня всегда вдохновляет. Все, что на нее не надень, все выглядит очень красиво. С ней очень интересна стилизация, особенно, когда примеряешь новую коллекцию, она сразу начинает: «Вот, давай здесь покороче, а здесь так, и здесь так…».

Расскажи, ты же еще и мужские наряды создаешь, а чем по-твоему мужская мода от женской отличается?

Очень важно подчеркнуть мужественность и смочь уловить именно дух мужчины, в женских образах важно уловить тонкий-тонкий стиль именно женщины и саму утонченность. При создании общей коллекции становится сложновато, потому что одно начинает проникать в другое и перебивать, но зато, это гораздо интересней.

Понятное дело, что тут у тебя поклонников больше, но как к себе расположить публику из других городов?

Кстати, знаешь, в Москве очень даже открытая публика. Все очень радушно-добродушные и очень очень friendly. Когда была весной в Москве, то местный народ меня сразу узнавал, со мной здоровались, говорили, что знают меня, знают Pirosmani. Я удивилась, потому что для меня это неожиданно. В Питере такого нет. Мой город меня воспринимал, как местное явление, которое всегда будет и никуда не денется. А когда уже начала делать показы в Москве, Петербург уже изменил свое отношение, и у народа разыгрался ко мне интерес. Стоит тебе только уехать и стать не местным человеком, все, жди внимания.

Ты не любишь классику, и как-то даже говорила, что не любишь, когда наряд смотрится чинно: блузка подходит к брюкам, брюки подходят к туфлям, туфли подходят к блузке — «набор столового прибора», но массовость-то наоборот хочет лаконично смотреться. Почему и как с этим борешься?

У меня как раз большое многообразие вариантов в коллекции и их использовании. Я не хочу, и я не делаю одежду, я делаю искусство. И в моем наряде нельзя просто так взять и пойти на работу. Я делаю одежду для одного человека, потому что не каждый решится ее носить, но если нет такого человека, то эта вещь просто остается висеть у меня, как произведение искусства. Да, могут прийти ко мне, и посмотреть, и повосхищаться, но при этом не купить — я от этого не печалюсь, потому что прекрасно понимаю, что это искусство, которое перенесено на ткань. Это не одежда, а это искусство, которое можно носить.

Когда я делаю новую коллекцию и новый показ, я хочу, чтобы вещи немножко резали, чтобы они не были правильными. Когда все друг к другу подходит — это неинтересно, и это скучно, настолько, что ты зеваешь на показах. А мои коллекции режут, возмущают, кого-то приводят в недоумении, а кого-то наоборот восхищают.

Я когд-то даже отговаривала людей, когда они хотели прийти ко мне на примерку, я сразу говорила: «Будьте готовы, что вам не понравится!». И я понимаю, что я не хочу нравится, я хочу возмущать, я хочу как-то задевать и колоть.

А были клиенты, которые просили сшить на заказ, но по своим правилам и канонам?

Всегда посылаю! Мега идеи? Идите шейте в ателье, у меня тут своих идей хватает. Я уже воспитала своих клиентов. Я могу сшить из своей коллекции другой размер, но я все делаю по своим моделям, не отступая от задумки. И когда мне говорят: «А ты можешь переделать?», — «Нет!», — это законченное произведение искусства и его нельзя переделать, оно такое какое есть.

Какое у тебя вообще отношение к одежде? Спокойно купишь и выкинешь, или даешь джинсам вторую жизнь?

У меня куча одежды, которую я ни разу не надевала и спокойно ее мешками выбрасываю. Недавно так пол квартиры освободила. Ну а зачем хранить массовые бренды? Все равно какие-то изюминки оставляешь, а все остальное выбрасываешь.

А так, то мы вообще с Дашкой очень любим проводить время у гардероба и куда-то долго собираться, и так чтобы это выглядело очень кричаще. Всегда начинается: «Вот, ты одень вот это. Хотя погоди, верни мне эти штаны. Нет, верни мне вот это», — порой так вырядимся, что это дойдет до абсурда. Но это именно то, что недостает нашей моде — смелости. Хотя у нас, если по street style брать, то люди неплохо одеваются. Но все же России и не хватает смелости, люди боятся выглядеть нелепо.

Текст: Алёна Гузаревич

Фото: Данил Ярощук