Анна Чиповская о личной жизни, родителях и съемках в фильме Оттепель

Мы встретились с одной из самых известных актрис в Российской индустрии кино и театра — Анной Чиповской. Общаться с ней можно бесконечно и на любые темы, будь это искусство, мода или политика. Ее юмор и открытость подкупают каждого, а талант, которым она обладает, заставляет верить, что больших ролей у нее будет бесчисленное количество.

Анна, знаю, что ваши родители — люди творчества, мама — актриса, папа — джазовый артист, и они хотели, чтобы вы учились в лингвистическом институте. Как они согласились с тем, что вы ушли в театр, подались в актерство?

На самом деле, трений не было. Они изначально, как любые родители, которые боятся за будущее своего ребенка, пытались в какой-то момент дать советы, которые казались им толковыми. Но мы быстро сошлись на том, что я буду делать то, что считаю нужным.

Но почему же они хотели, чтобы вы ушли в лингвистику, хотя сами творческих профессий?

В моем детстве это была очень модная профессия. У меня крестная — переводчица, и в том представлении людей, еще около Советского Союза, это какая-то большая свобода, возможность общаться с какими-то интересными людьми, и это момент еще заграничный. Ну, и потом, это очень хорошее образование.

Ну а сами вы не думали, чтобы все же податься в изучение языков? Как сложилось, что конечный выбор пал на театр?

У меня не было ничего другого. У меня же мама театральная актриса, и я выросла в театре. Я думаю, что и мама все это не всерьез говорила, и ничего не было наперекор родителям.

А вообще, с чего началась актерская деятельность?

Если говорить про театр, это смешно, конечно, но в 13 лет в театре Василий Сенин — режиссер, делал спектакль «Сказка» Набоков. И нужна была девочка, и зачем брать какую-то девочку, если есть у Ольги Чиповской дочка, и давайте возьмем ее. Я ходила без слов по сцене ровно минуту в очень красивом сиреневом платье, и все. Это был мой «успех» (смеется). Это было «грандиозно»! Потом все сложилось так, что меня позвали через Анну Дубовскую — актрису театра им.Вахтангова, на кастинг подросткового сериала «Операция — цвет, нация». Это было 11 лет назад, было мне15 лет. Я начала сниматься рано, «не вынимая», что называется, и пошло-поехало одно за другим. Серьезная работа началась уже после института.

А творческого кризиса никогда не было: «Не хочу театр, хочу петь. Не хочу петь, хочу рисовать»?

У меня нет метаний, потому что я всегда делаю то, что хочу! Хотя кризис в актерской профессии неотъемлем. Бывает же, сыграешь спектакль, отснимешь сцену, и кажется что все — это провал, и стоит уходить из профессии. Но я же люблю то, чем занимаюсь, это и останавливало, я же не настолько максималист. Очень важно, кто тебя окружает, потому что если у тебя есть хорошие учителя и такие и окружающие. которые смогут тебя поддержать, это спасает. И если тебя берет к себе в театр Олег Павлович Табаков и дает тебе огромное количество ролей, ну, наверное, это как минимум что-то значит. Ты начинаешь думать, что на что-то способен. К тому же это очень сильно избавляет от негатива. Мы артисты — люди ранимые.

Часто подвергались критике?

Вы знаете, я регулярно подвергаюсь критике. Как известно, у нас в стране не бывает так, чтобы просто дали порадоваться за человека. Если симпатичная — значит дура, дура — значит плохая артистка, плохая артистка — значит кто-то ей помог, ну и вы понимаете всю эту цепочку. Я подвергаюсь критике очень часто, но старинный грибоедовский вопрос: «А судьи кто?», — никто не отменял. И по мне, это все вранье, что артистов не трогает критика или комментарии, на мой взгляд это трогает всех. И если говорят обратное, они лукавят. Артист — это самовлюбленное, очень эгоцентричное и, в каком-то смысле, эксгибиционистская профессия, это вообще не очень здоровая работа. И конечно, это задевает и ранит, просто в разных масштабах.

Неужели актеров «вашего» уровня это еще задевает?

Наверное, в этом-то и разница, потому что я не осознаю себя актрисой какого-либо уровня и мне кажется, что, когда я начну осознавать себя актрисой высокого уровня. Это будет крах, как для актрисы.

Вы как-то сказали, что стали трезво оценивать недостатки профессии. А в чем именно эти недостатки?

Для меня это эгоцентризм. Ну никто о себе столько не думает, сколько артисты. Мы постоянно копаемся в себе, и потом это бесконечная драма. Артисты очень разные, бывают люди — «соль земли», а бывают такие «клоуны» во всем, что тошнить начинает., ведь артистическая натура очень по-разному проявляется.

Вы никогда не заходили в интернет, чтобы «накопать» про себя информацию?

Конечно, это было интересно, но до определенного момента. Остановилась, когда поняла, что это может серьезно пошатнуть мою психику. Ведь есть же абсолютно нездоровые люди, которые пишут «такое», как будто мы с ними соседи. Я запретила все это себе читать. Отрицательных комментариев конечно не больше, но как любой человек, ты, все равно, в-первую очередь, обращаешь внимание на негатив. Я иначе воспринимаю эту человеческую способность выражать свое бесценное мнение, потому что меня никогда не тянуло написать что-нибудь плохое. Да, если это что-то хорошее, например игра друга в фильме, я даже пост сделаю, но вот чтобы сесть и написать гадость… не понимаю. У таких людей вообще что-то происходит в жизни, помимо того, что им все не нравится?

Сколько раз, вы утверждали, что навряд ли согласитесь на обнаженную сцену. Что изменилось в «Оттепели»? Как вас уговорили?

Валерий Петрович Тодоровский обладает крайними убедительными способностями, но есть еще момент, раздеться у Тодоровского и раздеться у «Васи Пупкина» — это две разные вещи. Я была уверена в Валере Петровиче, я знала что это будет красиво, не пошло, аккуратно и со смыслом, а смысла в этом кадре очень много. Долго меня не уговаривали, да и Валерий Петрович не из тех людей, кто будет заниматься уговорами. Он предлагает, и ты должен согласиться, потому что Валерий Петрович плохого не предложит.

А что приходилось менять в себе ради роли?

Ну в «Оттепели» я полнее на семь килограммов. Все-таки в 60е были более полные девушки, их надо было за что-то взять. Поэтому я просто ела и ни в чем себе не отказывала. Пополнеть — это не проблема. Только дай себе волю.

Ваша съемка в широкомасштабных картинах, это фарт или все таки тяжелый труд?

Это только фарт. Вы не представляет себе какое огромное количество намного более одаренных людей чем я, сидят по домам. И мне как-то все время фартит, и я не знаю, с чем это связано, наверное, когда-то это закончится, и за это придется платить.

Вы отбрасываете варианты того, то это ваш труд?

Нет, труд, безусловно, но, чтобы тебя позвали на кастинг, надо чтобы тебя где-то увидели, чтобы тебя хоть раз где-то увидели, нужно для этого хоть раз где-то поработать, понятно, что все труд.

Через пару дней заканчивается полный метр Рената Давлетьярова под названием «Чистое искусство». В картине главное действующее лицо — девушка. Обычно девушки в кино, если они симпатичные, являются приложением герою, и мне регулярно доводится прикладываться к Даниле Козловскому и Пете Федорову, а теперь все наоборот. У меня три партнера в фильме: Александр Яценко, Илья Любимов и Петя Федоров, они появляться периодически, а эта несчастная героиня из кадра в кадр переходит. Это подкупает.

Если отходить от темы кино и искусства к теме моды, расскажите, есть ли у вас предпочтения в гардеробе?

Я долго подбиралась к тому, что мне нравится. Долго выбирала свой стиль. Я очень люблю минимализм, я обожаю Jil Sander, и все что с ней связано. И мне очень нравилось то, что делал Raf Simons.

А база в стиле у вас есть?

Я обожаю пиджаки, брюки, ботинки. Платье для меня — это, скорее, выходы, а в выходы я предпочитаю носить Bohemique, и в основном только их, из русских дизайнеров для меня это только Bohemique. А из зарубежных, если что касается вечернего стиля, то Valentino, у него очень красивые вещи.

А на съемках используете собственные вещи?

Бесчисленное количество раз. К моему огромному сожалению, для нас очень большая редкость иметь хорошего художника по костюмам. Обычно то, что предлагается — невероятная безвкусица, и так люди не одеваются, как тебя пытаются нарядить. Ты пытаешься доказать, что это никто не носил, но естественно к тебе прислушиваются редко. Порой вежливо пытаешься предложить свою маечку или штаны. Бывает, что заранее спрашивают: «Аня, у тебя нет сумки Chanel?» — и если у меня есть, то я конечно принесу, потому что у съемочной команды не всегда есть возможность купить подобную сумку. Но подобные случаи в основном касаются только аксессуаров, а не одежды.

Ваш стиль — это что-то подсмотренное или именно ваш выработанный вкус?

Я даже не знаю как ответить. Все, что существует в моде — это что-то где-то и когда-то подсмотренное. Все что происходит в fashion индустрии уже было, и ничего кристально чистого и нового, как идей, не существует. Мне запоминаются образы из журналов, людей, которых вижу, мне запоминается идея, и я стараюсь передать атмосферу. Меня всегда окружали хорошо одетые люди. Я с детства в театре с мамой была, и обращала, что актрисы в принципе всегда хорошо одеваются, к тому же мама всегда хорошо одевалась и была образцом до какого-то момента. Да и к тому же у бабушки был фантастический стиль, пересматривая ее фотографии, удивляешься изысканному вкусу.

Вы интересуетесь исключительно театром, ничем больше не хотите заняться?

Меня очень много интересует, просто актерство — это то, что я умею и люблю. Я за профессионализм. Меня раздражает, что в какой-то момент люди начали приписывать себе невероятное количество профессий: фотограф, стилист, дизайнер, колумнист. Начинаешь задумываться: «С каким пор стало, что не надо учиться на фотографа, не достаточно просто взять в руки мыльцу и быть профессионалом? С каких пор, чтобы шить одежду, стало достаточно просто представить ее, не умея кроить, шить и разбираться в совместимости тканей? С каких пор эти профессии вдруг перестали быть профессиями, и превратились в то, чем модно стало называться». Давайте заниматься тем, что мы хорошо умеем делать, и тогда все наши индустрии подымутся на ступеньку выше, если нас будут окружать профессионалы.

Вы упоминали, что не хотели бы, чтобы ваши дети тут учились. Почему?

Мне просто страшно, потому что я не уверена в адекватности в наших власть имущих. Я недавно узнала, что из школьной программы убрали Есенина, потому что его цикл «Хулиган» — это, оказывается, развратно. Но до сих пор на разных телеканал по несколько лет идут отвратительные реалити-шоу (не будем упоминать их!), у которого грандиозные рейтинги, и такие шоу кормят невероятное количество людей.

На Мосфильме уже очень много лет перед производственным корпусом стоит статуя оператору. Этот мужчина смотрит в окуляр камеры, а в другой руке у него сигарета. Сигарету спилили! И теперь этот человек стоит непонятно как! С каких пор мы превратились в стерильную страну? У нас на Руси вдруг выяснилось, что никто не пьет и никто не курит, и как мы с вами вообще на свет появились — не понятно. Это поразительно: мы спиливает сигарету, мы проводим невероятные законы, при этом пособие на ребенка составляет 246 рублей в месяц, но при этом у нас не запрещают реалити-шоу, непредусмотренные для просмотров детей! И никто ничего не говорит, все молчат. И дети этих людей, которые проводят подобные законы, они ведь не учатся в России, и не будут и учиться, и больше скажу, они и жить-то тут не собираются. О судьбе своих детей я еще не задумывалась, но мне страшно. О переезде я не думала, ведь это мой город.

Недавно я была в Киеве, как раз во время всех происшествий. И я хочу сказать: «Это ж как надо людей достать?». Они же уже даже не про Евросоюз говорят, они уже просто устали. Мы переживаем сложные времена, и людей очень жалко. По факту понятно, что я, Аня Чиповская, живу очень хорошо. У меня есть все, что душе угодно. И родилась я на Старом Арбате, и живу всю жизнь на Цветном бульваре, и по переулкам Красной Площади четыре года в институт ходила, но это никакого отношения к реально жизни реальных людей не имеет. Но признавать все это бессмысленно, надо что-то делать. Как говорят: «Правозащитниками рождаются, или становятся вследствие каких-то очень больших бед». Правозащитникам не страшно за их здоровье, но мне страшно. Я не полезу никогда ни за кого биться, и признаю это честно. Да, я трус, но я и не знаю, что могу сделать. И, к сожалению, большинство людей, которые оценивают всю ситуацию, им страшно куда-то лезть.

Когда будут дети, будете смотреть по жизненным обстоятельствам?

Я пока не загадывала, но знаю, что в любом случае, дети- это счастье. В войну ты ребенка рожаешь, или в урожайный год, для меня это будет счастье.

текст: Алена Гузаревич

фото: Людмила Кузнецова