Пьеса «Вишневый сад» — Спектакль Театра Стабиле ди Наполи — Национального театра по одноименной пьесе А.П. Чехова

Сложно назвать другого такого автора, произведения которого также часто можно увидеть на сцене, как А. П. Чехов. Разве что У. Шекспир, который составляет первому вполне достойную компанию. Поэтому заинтересовать зрителя и открыть неизведанные грани новыми сценическими интерпретациями бывает довольно сложно. Весь предыдущий зрительский опыт моментально возникает в памяти, одна постановка наслаивается на другую и формирует некий образ того, что можно ожидать от последующих интерпретаций бессмертной классики. В этом заключается главная опасность для зрителя, который рискует упустить что-то важное. Пример спектакля «Вишневый сад» Неапольского театра Стабиле еще раз это доказывает. Стоит лишь оторваться от привычного взгляда и перед нами уже история, которая так созвучна самой Италии и Неаполю, в частности, история разорения аристократических кланов, начавшегося в 20 веке и последствия, которого, очевидно, не удается преодолеть и сегодня. Пьеса «Вишневый сад» отчетливо демонстрирует попытку одной семьи устоять на зыбком фундаменте уходящей эпохи, нежелание и неумение взглянуть правде в глаза и адаптироваться к новым реалиям жизни.

Для того чтобы рассказать и показать эту историю в принципе достаточно одного текста Чехова с его внутренней заряженностью, состоящего из удивительных по своей достоверности и правдивости диалогов. Дополнительные атрибуты в виде пышного театрального оформления создавали бы лишь ненужную нагрузку к тексту автора и отвлекали бы от главного. Поэтому на сцене из декораций только массивная лестница, отсылающая к романской архитектуре и дающая возможность предположить, что действие происходит на итальянской вилле, шкаф, комод и скамья, которая появляется при смене места действия. Все сценическое оформление выполнено в пастельной цветовой гамме. Примечательна оригинальная задумка художника-постановщика, который используя особенности зрительского восприятия (возможно совершенно неосознанно), сделал так, что при первом взгляде на декорацию мы видим дом, находящийся в обветшалом состоянии, израненные трещинами стены, словно морщины на старческом лице, говорят о том, что былое величие уже в прошлом. С другой стороны, при перенесении места действия в поле, эти разрезы воспринимаются как ветви тополей и деревьев вишневого сада.

В воздухе разлита меланхолия, спокойные музыкальные композиции ничего не предвосхищают, а только являются отголоском душевного состояния действующих лиц. Лишь раз за все время действия спектакля сцена вспыхивает красным светом и раздается тревожный звук, сигнализирующий о надвигающейся опасности.

Актеры играют эмоционально, восторженно. Их герои любят, переживают, надеются с той же страстью и накалом, что и страдают. Поначалу сложно выделить кого-то одного, настолько органично и слаженно работает актерский ансамбль. Но постепенно по мере развития действия и, особенно в конце, когда произносятся завершающие монологи и идет видеопроекция крупных планов, замечаешь каждого: какие выразительные у них лица и насколько они искренни.

В целом в спектакле самые сильные сцены финальные: одна из них это известие о продаже имения. В глубине сцены Лопахин в исполнении Клаудио ди Пальма, не верящий своему счастью, произносит монолог о том, как разрешился вопрос с имением. На переднем плане в правом углу в темноте, словно на периферии событий, Любовь Раневская — Гайя Апреа. Мы видим ее профиль и идеально прямую осанку. Именно в таком положении величественно и с достоинством, она осознает, что проиграла эту битву с имением и что разорена. Последняя сцена — отъезд семьи. Тот шаг, в новую жизнь, в которую они вступают, в спектакле решен, как падение в неизвестность, причем в буквальном смысле этого слова.

Сценическая версия пьесы была выполнена уроженцем Неаполя режиссером Лукой де Фуско, который сделал себе блестящую театральную карьеру, принимая активное участие в театральной жизни Италии, осуществив постановки в разных ее частях и вернувшись в 2011 году, подобно Раневской, в свое «родовое гнездо», чтобы возглавить Неапольский театр. Может потому «Вишневый сад» так близок ему, что напоминает о возвращении к своему прошлому, к своим корням. Кроме того, в более широком разрезе, просматривается более глобальная дилемма культуры: потребность в сохранении национальной идентичности, своей сущности, традиций с одной стороны. Но в то же время необходимость идти в ногу со временем и подстраиваться под текущие процессы.

Текст: Татьяна Вахатова

Фото: alexandrinsky.ru